Лицо из депрессивных сумерек

"Вот фотография улыбающегося человека. У него приятное лицо и ямочки на щеках. Завтра он покончит с собой, и больше никогда на его щеках не появятся ямочки.

В сети появился полезный флешмоб. Люди, переживающие депрессию, открыто в этом признаются и выкладывают в сеть свои фотографии.

На фотографиях – обычные люди, обычные лица, такие же как все.

Цель флешмоба показать, что хоть депрессию не видно не вооруженным глазом, но она – есть.

Мне очень близок этот флешмоб, я хочу его поддержать.

Вот вам моё лицо. Лицо человека, который столкнулся с депрессией.

Нет, я сама не в депрессии. И никогда не была в ней. Ни дня.

Зато мой любимый человек, мой муж, в какой-то момент, который я не успела отследить, навзничь упал в депрессию, в существование которой я не верила, пока не увидела её своими глазами.

Моего мужа зовут Миша. Мы в браке более 15 лет.

Он самый веселый и жизнерадостный человек из всех, кого я знала (друзья не дадут соврать).

И вот этот человек вдруг просто берет – и гасит свет. Внутри. Погружается во мрак.

Депрессия - это когда человек живёт в сумерках жизни, и его все устраивает.

Проблема в том, что это вам со стороны очевидно, что там темно и сыро, а он отлично видит в темноте и с каждым днем все меньше скучает по свету.

Там, где свет, больше не весело и не френдли, там даже наоборот – хмурые люди, которым что-то от тебя надо, проблемы, задачи, обязательства.

А в своей болезни ты как бы в чуриках. Чур тебя не трогать.

Однажды мы с мужем смотрели фильм "Игра в прятки". Нет, он не о депрессии. Он о раздвоении личности. Там какой-то неведомый Чарли совершал страшные преступления на глазах у маленькой девочки, а её папа, пытаясь её защитить, весь фильм искал этого Чарли. В конце выяснилось, что папа и Чарли - это один и тот же человек.

То есть сначала он на глазах у ребенка кого-то убивал, потом выходил из комнаты, а через минуту вбегал в нее, хватал плачущую дочку за плечи, тряс и кричал: «Кто? Кто это сделал?»

Меня потряс тот фильм. Разве могут две противоположные личности уживаться в одном человеке?

Теперь я знаю ответ. Я его видела. Могут.

Депрессия превращает одного человека в совершенно другого человека.

Моего мужа зовут Миша. Но иногда он - Чарли.

Нет, он, конечно, не убивает людей, кровожадно не расчленяет животных и не совершает преступлений под покровом ночи.

Единственное преступление, которое совершил Чарли - пришел и отнял у нас Мишу. Уволок его в сумерки. И держит там в заложниках.

Чарли – это такой нарицательный образ человека в депрессии.

Жизнь выставляла счета и напоминала об обязательствах. Мише звонили с работы, с учебы, с ремонта. Звонила я, жена, говорила: "Купи молока".

Чарли раздражался, кутался в сумерки. Ему было плевать на молоко. И на меня. И даже на себя. Чарли хотел чуриков и сумерек.

Первое время, когда ты еще не знаешь, что депрессия уже пустила в человеке свои метастазы, ты живешь как ни в чём не бывало и списываешь постоянную хандру, перманентное недовольство и вспышки агрессии на его усталость, на проблемы на работе, на коридор затмений. Ты пытаешься взять ситуацию под контроль , таскаешь человека в театры и гости, постоянно спрашиваешь: «Да что с тобой?»

Ты спрашиваешь у Миши, а Миши уже нет. Есть Чарли. Ты начинаешь подозревать, что проблема в измененном сознании человека, в том, что он…Чарли.

Чарли не хочет тебе отвечать, ты его раздражаешь. Ты открываешь дверь в его сумерки, и сквозь проём сочится свет. Чарли отвечает агрессией, беспочвенной, злой, токсичной.

В конце концов, ты все поймешь. И перестанешь открывать дверь без очень уважительной причины. Вам с Чарли не о чем говорить. Да что там – эту дверь очень хочется заколотить, а потом сбежать. Далеко-далеко.

Но сбежать – это слабость. Это бросить человека в беде. Так нельзя. Надо набраться смелости и научиться видеть в темноте. Потом войти в сумерки, найти там Мишу, протянуть ему руку, сказать: «Пойдем!» и выбежать на свет. Вдвоем. А вот потом заколотить дверь. Чтобы Чарли навсегда остался там, в своих заколоченных сумерках.

Однажды Миша лежал на диване, к нему подбежала наша маленькая дочка, стала трогать ладошками его лицо и что-то смешно лопотать на своём языке. Мой муж бы схватил ее, подбросил к потолку, зарылся бы в ее ладошки, засмеялся, защекотал, зацеловал.

А Чарли... Чарли...он просто отвернулся к стене.

Вот это отличная зарисовка про депрессию. Когда к тебе рвется жизнь, а ты выбираешь стену.

Чтобы объяснить контраст между Мишей и Чарли я приведу пример.

Мой муж – очень заботливый человек. Он любит через действие. Он думает обо мне наперед, и решает проблемы, которые ещё не возникли.

Например, он мог приехать за мной на мероприятие, где я целый день хожу на каблуках, и привезти балетки. То есть он подумал о том, что я могу устать на каблуках, и решил эту проблему до того, как я произнесу: «Блин, ноги болят, жуть…»

Чарли, как и любой человек в депрессии, не способен замечать никого вокруг, не говоря уже о проявлении заботы. Ну, это как если вы ранены, и задача – выползти с поля боя. Вряд ли в этой ситуации вы сможете заметить еще кого-то раненого, не говоря уж о вероятности его спасения.

Мы в тот день переезжали со съёмной квартиры на новую, в которой ремонт был в разгаре. (Миша начал ремонт, а Чарли – завалил). Ну ничего: крыша над головой есть, ванная, унитаз и мультиварка тоже. Жить можно.

Был последний день. Нужно было собрать вещи, упаковать, перевезти. Дети веселились, бегали по опустевшей съемной квартире. Я паковала одежду, Чарли – микроволновку.

- Где мои баночки прозрачные? – хмуро спросил муж. - Не знаю. - Ты не выбрасывала? - Я не помню. - Что значит не помню? – заводился он. – Я сказал не трогать эти банки, мне они нужны. - Миш, что ты кричишь, я не помню, где твои банки. - Я КРИЧУ НЕ ИЗ-ЗА БАНОК, ЧЕРТ ПОБЕРИ, Я КРИЧУ ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО ВСЕМ ПЛЕВАТЬ НА ТО, ЧТО ХОЧУ Я!!! – закричал Чарли и ударил кулаком в стену.

После чего собрался и ушёл. Просто ушёл.

Я одна в разобранной квартире. Ну, то есть с детьми… Работы – невпроворот. А уже темнеет…

И вот я с хнычущей дочкой и мужественно пытающимся помочь сыном три часа пакую вещи, потом мы делает шесть ходок вниз – вверх – пакуем вещи в машину, потом едем на новую квартиру.

Помню мы ввалились в квартиру абсолютно без сил. Катюха заснула прямо на руках, сын нес тяжелый тюк с вещами. - Ты давай ложись спать, я машину сама разгружу…

Я вхожу в комнату и вижу… И вижу Мишу. То есть Чарли. Он спит. Просто спит.

Я тяжело вздыхаю, перекладываю дочку в кроватку.

Мне хочется растолкать этого мудака ногами, исхлестать по щекам, трясти за плечи и орать на него также, как орал он: «ТЫ МУДАК, СЛЫШИШЬ???» Но это Чарли. И он – не слышит.

Я еще час перетаскиваю вещи. Говорю себе как мантру: «Это болезнь, это болезнь, это болезнь».

Потом ложусь рядом, обнимаю мужа и говорю: «Ты молодец, что не натворил глупостей». Выдержка уровень Бог. Я это делала для Миши. В благодарность за то, каким он БЫЛ. И для себя. Для своей совести. Я знаю, что если бы я упала в депрессию, Миша бы меня не бросил.

Я теперь знаю, что любовь не спасает от депрессии. От депрессии спасает врач и таблетки.

Лично мне именно это было самым сложным - оправдывать агрессию сумерками. Мой опыт говорит, что это было ошибкой.

Агрессию не надо прощать и терпеть. Если абьюзинг - психологическое насилие - становится частью вашей жизни, то следующий шаг – насилие физическое. Этого нельзя допустить, это точка невозвращения. Пока она не случилась, нужно идти к врачу.

Я всю жизнь проповедовала гипотезу, что ультиматумами ничего не добьешься. Что единственный способ получить желаемое – это любовь и нежность. Всё так. Только эта формула работает с Мишей.

А с Чарли – ультиматумы, угрозы, все что угодно.

Если вы, жалея Мишу, прощаете Чарли абьюзинг, то сразу покупайте тональный крем, замазывать синяки, а лучше позаботьтесь о хорошей медицинской страховке – она вам пригодится. К сожалению, агрессия сама не иссякнет.

И пока вы прощаете крики и кулаки, разбивающие стены в сантиметре от вас, трактуя свои действия как «поддержку», на самом деле происходит попустительство болезни.

Поддержка – это спасти Чарли от самого себя.

«Значит так, дорогой, орать на меня ты не будешь, ясно? Выбирай, или семья или болезнь. Если выберешь второе – то и ответственность за этот выбор - на тебе».

Чарли не пустит Мишу к врачу. Ему это не выгодно. Ему выгодно оставить его в сумерках навсегда. Но.

Но Миша-то не умер. Сквозь сумерки и затмения, сквозь мрак небытия, Миша слышит детский смех. Это смеются его дети. И видит глаза женщины, которую любит. Измученные, заплаканные глаза. Миша пойдет к врачу. Миша очень сильный, он многое может сделать сам. Многое, но не это. Вылечиться от депрессии самому невозможно.

И Миша идет к врачу. Он знает: дорога туда выстлана не уговорами, не слезами, не ультиматумами и не опытом потерь.

Только внутренним знанием: всё, вот это дно. Хочешь здесь остаться? Или всплывать?

Если всплывать , то вот телефон врача. Давай руку.

А дальше вы вместе идете сквозь сумерки на свет. Вот тут нужно крепче сжать руку. И всё простить. Потому что это Мишина рука...

Наверное, вот тут будет уместен хеппи-энд. Про «жили они долго и счастливо». Уверена, вы его очень ждете. Переживаете: ну, что же было дальше? Я не знаю, каким должен быть "энд", чтобы расценить его как «хеппи».

Депрессия – это трансформация. Это переход человека на новый уровень. Причем не только того, кто непосредственно борется или не борется с депрессией. Но и тех, кто рядом.

Там, на новом уровне все по-другому. Там уже знают и никогда не смогут забыть про сумерки. Там можно жить вместе, только заново выбрав друг друга в партнеры.

Миша ещё сражается с Чарли. Депрессия – это не насморк, она длится не неделями – годами.

Когда он победит – а я очень в него верю и болею за него – он сможет рассказать о Чарли лучше, чем я. Если он в принципе, захочет об этом говорить. Но для того, чтобы вспоминать об этом, как о прошлом опыте, нужно окончательно выйти из этой сумеречной зоны и убедиться, что твой фонарь горит ровно и уверенно освещает твой путь, а не пугливо подрагивает на воздухе, ежеминутно грозя погаснуть.

Нужно захотеть заколотить сумерки, которые ох как не хотят быть заколоченными.

Одну мою подругу ее личный Чарли выпустил только через пять лет. И в таком состоянии, что эти свои пять лет , потерянные в сумерках депрессии, она восстанавливала по фотографиям. Она их честно не помнила. Там же нет эмоций, впечатлений, прозрений, там есть беспросветная мгла, густая, как нефть…

С некоторых пор мой самый большой страх - упасть в депрессию. Я очень этого боюсь, потому что понимаю: от этого никто не застрахован. У меня есть психолог, к которому я бегу при первых признаках хандры и кричу ей, тяжело дыша: «Быстрее проверь меня на признаки Чарли».

Я очень боюсь депрессии. Депрессия превращает обычного здорового человека в моток колючей проволоки с потухшими глазами. Он как бы есть, но нет…. Господи, спаси и сохрани...

А пока вот вам моё лицо.

Я считаю, что те, кто был рядом с человеком в депрессии, кто не бросил, кто хотел помочь, кто дышал с ним одним воздухом, отравленным флюидами обреченности , такие же герои этого флешмоба.

Я благодарна судьбе за этот опыт. Я очень многое поняла, находясь вот в этой турбулентности депрессии, и продолжаю получать все новые и новые инсайты.

https://www.facebook.com/olga.poputi/posts/1519494608111335

А главное теперь я… отлично вижу в темноте. #faceofdepression